В поле зрения попадают приятные глазу предметы, узнаваемые фрагменты. Потрёпанные временем книги, прижатые к стене рисунки, бумажные ангелы, веточки вербы. Из сумрака деликатно выглядывает стол с тяжёлой столешницей. Чуть дальше открывается таинственный интерьер с распахнутыми в соседние комнаты дверями. Кажется, этих комнат великое множество. В окне – залитый солнцем пейзаж. Пожилая женщина удит рыбу в тихой речке. Сюда пробираются садовые лилии, фиолетовый дельфиниум, поднятые на острых листьях кремовые шапки пионов.

То там, то здесь чувствуется присутствие большой семьи, уюта, спокойствия, тепла. Дети беззаботно возятся в куче песка, сам дом – старый, 200-летний, настолько велик, что не помещается в картину целиком. Сутуля высокую шиферную кровлю, он показывает крепкую бревенчатую стену. К дому тянутся ветви больших яблонь, над ним склоняются старые липы.

А дальше – в положенном порядке следуют кривые крымские сосны, причудливые бухты и островерхие скалы Южного берега, Соборная гора в Серпухове, монастырь в Малоярославце, обязательный Трубеж с храмом сорока Севастийских мучеников.

Основное занятие Мары Уваровой – сценография и режиссура, но далеко не всякий режиссёр и сценограф могут похвастать таким бэкграундом. Мара Уварова – внучка двух скульпторов (Луции Даугавиете и Владимира Циммерлинга), и дочь двух интереснейших московских живописцев (Мары Даугавиете и Георгия Уварова). Все ключевые моменты её жизни – детство, юность, материнство многократно запечатлены на картинах. Её сформировали стихии, сопутствующие изобразительным искусствам, и, что не менее важно, атмосфера домашнего театра. Мара восприняла этот язык как нечто само собой разумеющееся, заговорила на нём абсолютно естественно, быть может, не до конца осознавая его особость. В волшебной игре, сказке, придуманной родителями, нужно ещё найти своё место, сыграть свою роль, не остаться простым зрителем. Требование непреложно, но необязательно к исполнению.

В этом контексте живопись Мары Уваровой – разная по темам и жанрам, непринуждённая по исполнению, лёгкая в силу отсутствия какой-либо заданности, внешней по отношению к ней цели – открывается как опыт вопрошания. Есть ли выход за границы этой целостной, замкнутой в себе вселенной?..

4 апр. 2020 г.

Илья Трофимов